Алексей ТРИПУТЕНЬ. 22 августа сборная России сыграет товарищеский матч со сборной Польши. В августе 2002 года - пять лет назад- накануне такой же товарищеской игры со шведами тогдашний главный тренер сборной Валерий Газзаев огорошил футбольную общественность расширенным списком кандидатов в национальную команду страны. В него вошли аж 59 футболистов! Но даже при столь явном переборе кадров присутствие в том списке Алексея Трипутеня - 20-летнего полузащитника ЦСКА, до того лишь раз появившегося в стартовом составе армейского клуба, - стало для всех огромной неожиданностью...

«ЗНАМЕНИТЫМ НЕ ПРОСЫПАЛСЯ»

Прошло пять лет. Вот уже почти два года, как Трипутень закончил с футболом. Сегодня он — наш коллега, спортивный журналист. Работает обозревателем на радио «Маяк». Как это вышло, и какую роль в судьбе 25-летнего парня сыграл газзаевский «список 59», сам Алексей и поведал корреспонденту «ССФ».

— Сказать, что мое появление в том списке стало неожиданностью — значит, не сказать ничего. Просто снег на голову! Главное, что я об этом не от руководства ЦСКА узнал, а в прессе вычитал. Открываю с утра газетку - бац! «Трипутень в списке кандидатов в национальную сборную России!» Пусть там кроме меня было еще 58 фамилий, и все-таки — в сборную! Для неокрепшего юношеского организма это был серьезный удар. Я ведь к тому времени звезд с неба не хватал. Да, привлекался в молодежку, сыграл несколько игр за основной состав ЦСКА... Но не более того.

— В команде, наверное, затравили? «Новая звезда» и т.д.
— Ничего такого не было. Если учесть, что почти все русские футболисты того ЦСКА попали в газзаевский список, травить там можно было каждого. Тлисова, Пиюка, который, правда, к тому моменту уже был отдан в аренду «Торпедо-ЗИЛу». Нет, серьезного ажиотажа этот факт не вызвал. Ни в команде, ни в моем окружении. Разве что среди журналистов. И такого, чтобы я на следующее утро проснулся знаменитым, тоже не случилось.

— Для себя все-таки нашли ответ — почему вдруг Газзаев решил вас явить футбольному миру?
— Здесь все просто — по большому счету, меня, как футболиста, в ту пору никто кроме Валерия Георгиевича, не знал. Он меня брал из «ЗИЛа», чувствовал мой потенциал. Думаю, если бы я продолжал играть на Восточной улице, этот список легко бы обошелся и без Трипутеня.
Сам я прекрасно понимал, что великим игроком не являюсь — это был просто еще один стимул к работе. Аванс на будущее.

— Который вы не оправдали...
— Начнем с того, что на тот момент я уже точно знал — в ЦСКА играть не буду. Мой поезд с надписью «Прощай, ЦСКА» уже отходил от перрона. Если в начале сезона меня выпускали в основном составе, то к августу я только числился в заявке — на поле не появлялся, просиживая штаны в глухом запасе. Почему? Видимо, я, действительно, не оправдал тренерских надежд. От меня, наверное, ждали какого-то важного гола (а лучше трех!) — я же не забил. Не проявил. Не показался. Хотя и сам чувствовал, что способен на большее. Это уже потом, спустя годы, я понял — те полсезона были моим первым и последним шансом закрепиться в большом футболе...

«ЕЩЕ ЧУТЬ-ЧУТЬ, И Я БЫ НЕ СМОГ ХОДИТЬ»

— Черная полоса началась не сразу. Сезон-2003 я провел в аренде — полгода в «Торпедо-Металлурге», полгода — в «Соколе». В начале 2004-го вернулся в ЦСКА, и вместе с дублерами начал готовиться к Кубку Содружества. Но буквально за четыре дня до первого матча на тренировке получил повреждение и турнир в результате провалил. Хотя, если бы тогда выстрелил, мог бы поехать на сборы с первой командой. Тем же Юрке Жиркову и Чиди Одиа это удалось. Но, увы — у меня был совсем другой маршрут. Я отправился в Белгород, на просмотр в «Салют-Энергию». И 23 февраля 2004 года в последнем контрольном матче с курским «Авангардом» на ровном месте получил тяжелую травму, которая, как потом окажется, поставила крест на моей футбольной карьере. Прекрасно помню — играли на снегу, я начал поворачиваться, а шипы в лед впились... Левая коленка и «вылетела».
С опухшей ногой я на следующий же день вернулся в Москву. Сделали томографию — снимок показал, что... все в порядке. Никаких повреждений нет. Я, конечно, обрадовался, хотя и удивился немного. Как такое может быть? В итоге решил — ладно, буду ждать выздоровления. Прикладывал лед, делал какие-то процедуры... И, действительно, боль стала потихоньку отпускать. Через месяц я с доктором армейского дубля поехал делать еще один снимок и... Диагноз огорошил — разрыв передней крестообразной связки! В итоге я в четырех разных местах сделал четыре снимка, и врачи мне поставили три (!) разных диагноза. Согласно первому я был абсолютно здоров. Второй диагноз показал, что у меня порваны передние «кресты». Третий — задние...
Тогда мы обратились к доктору Девису, заведующему хирургическим отделением ЦКБ РАН, оперировавшим ребят из ЦСКА. С ним пришли к такому решению — он залезает мне в сустав и, в зависимости от развития событий, сразу же оперирует. Я только теперь понимаю, какой это был блеф! Все было рассчитано только на то, чтобы меня успокоить: «Вот видишь, мы же тебе говорили, у тебя ничего нет». Действительно, Девис залез мне в колено — и вывел изображение на экран. Смотри, мол, связки у тебя в порядке, только мениск немного почистить нужно. Почистил, зашил, и на этом все. Сейчас-то мне ясно — он даже не думал об операции! Ни тебе ассистентов, ни надлежащей аппаратуры, плюс местный наркоз. Разве так сложнейшие операции делаются? Над «крестами» ведь, по-хорошему, полтора-два часа колдовать нужно. Минимум!
После этой «операции» ЦСКА занял следующую позицию: «Если Девис сказал — значит, ты здоров». Врач армейской команды Олег Ипатенко еще раз осмотрел мое колено и вынес вердикт: «У тебя все нормально, закачивай ногу и приступай к тренировкам в общей группе». Я послушался, походил в тренажерный зал и в августе 2004-го поехал на турецкий сбор с воронежским «Факелом». Но боль не исчезала — при определенных движениях все равно давала о себе знать.
Поскольку в ЦСКА посчитали, что я халтурю и развожу мнительность, я решил сам, за свои деньги отправиться в Германию. Просто чувствовал, что от московских врачей помощи не будет — оперировать меня они боялись, будучи неуверенными в своих диагнозах. С помощью Владимира Максимовича Салькова — спортивного директора ЦСКА — вышел на Михаила Маргуарта, устраивающего российских футболистов в немецкие клиники. Он сказал: «Подъезжай». Это был конец 2004 года. И, представляете, в Германии мне всего за минуту поставили диагноз без помощи каких-либо новомодных исследований! Врач просто взял мою ногу, вдавил сустав и посмотрел амплитуду хождения голени. Если у нормальных людей она составляет до 8 мм, то у меня этот показатель был — 12 мм! Причем, невооруженным глазом было видно, что колено «падает» назад — то есть, не держит задняя крестообразная связка.
В тот же день мне сделали операцию, в ходе которой выяснилось, что у меня в «букете» еще и повреждение боковой связки и мениска. Ну, а «благодаря» диагнозу Девиса и решению Ипатенко я вообще мог стать инвалидом! Дело в том, что, закачивая ногу (другими словами — разболтанный сустав), я практически полностью стер в колене хрящи. То есть приобрел куда большую проблему, чем была у меня до того. Хрящи были стерты до третьей степени. Из четырех! Еще чуть-чуть — и кости начали бы тереться друг о друга. И я бы ходить не смог...

— Как звучал окончательный вердикт немецких медиков? «С футболом покончено»?
— Нет, мне сказали: «Ты — «сухой», весишь немного. Шансы есть». Я семь месяцев восстанавливался, после чего опять отправился в Германию на реабилитацию. Под наблюдением врачей закачивал ногу, делал какие-то упражнения... Вернувшись домой, начал тренироваться — по решению ЦСКА поехал во все тот же «Факел». Немного там подергался, но быстро понял - ничего из этой затеи не выйдет. Боль не проходила. И дело теперь уже было не связках -в хрящах. Однако я не терял надежды — после возвращения из Воронежа, начал бегать с ребятами из столичного «Торпедо-РГ» (эту команду, выступающую на первенстве КФК, тренировал мой детский тренер Владимир Васильевич Кобозев). Но тут, в каком-то товарищеском матче у меня опять «полетело» колено. Что-то там хрустнуло, и я понял — на это раз все...
Поехал в Германию — оказалось мениск. Врач его почистил и сказал: «Дальше играть нельзя. За то время, что ты пытался вернуться — хрящи еще больше стерлись. Буквально до основания. Заканчивай с футболом и ищи другую профессию». Это разговор случился 23 февраля 2006 года. Такой вот символизм — 23 февраля 2004 года я получил травму, 23 февраля 2006-го закончил играть...

С ЗАВОДА-НА РАДИО

— Решение завершить карьеру далось очень тяжело. Если б рядом не было супруги Кати, даже и не знаю, что бы со мной было. С ее помощью я кое-как этот период преодолел, и начал новую жизнь. Помыкавшись по интернет-сайтам (помню, писал какие-то резюме), я через знакомых устроился в ООО «Электропромремонт». Почему-то я себя видел только в торговле. Там я начал продавать новые электродвигатели, естественно, ничего в этом деле не понимая.
Магнитная индукция, трансформаторы... На первых порах мозг от таких понятий «плавился» конкретно! И вообще — те три месяца, что я там провел — были самыми сложными в моей жизни. Учитывая, что завод начинал работать в 8.00, а я утром, ох, как люблю поспать... В итоге недосып плюс постоянное напряжение (я все время боялся что-либо сделать не так) привели к тому, что мне пришлось эту работу оставить. Иначе я бы там просто скрючился! Впрочем, сегодня я своим электродвигателям только благодарен — за те три месяца я и компьютер освоил, и с людьми общаться научился... Большое спасибо стоит сказать и нашему директору Роману Леонову за то, что он меня терпел. Я ведь, бывало, и продавал что-то не то, и возвраты случались... В общем, накосячил там прилично.

— Что было после торговли электродвигателями?
— Если первое время я о футболе и слышать не хотел, то постепенно пришел к той мысли, что я все-таки человек от спорта, и мне нужно искать работу в этом направлении. И решил стать детским тренером. Это было прошлым летом. К тому времени я уже успел получить диплом малаховского института физкультуры. У меня состоялся разговор с директором родной для меня зиловской школы Николаем Ивановичем Кузьминым, и он сказал, что не против меня взять, но нужно согласовать этот момент с высшим руководством. Договорились вернуться к этому вопросу в сентябре.
Я в хорошем настроении ждал первых дней осени, но тут как раз в одном спортивном журнале вышла статья обо мне. Статья, как я потом уже узнал, сильно не понравившаяся руководству «Москвы». Но вот, что именно им не понравилось, я так и не понял. Может быть, моя самонадеянность? Мол, мы его еще не взяли, а он уже строит планы... Я ведь в статье прямо говорил о том, что в ближайшее время хочу стать детским тренером. Еще одна версия — в свое время я, по мнению руководства клуба, не очень красиво покинул команду (на меня тогда обиделись и Никонов, и Иванов, хотя лично я к этим людям отношусь с огромной симпатией). Может быть, и это аукнулось...
Впрочем, не было бы счастья, да несчастье помогло. Эту же статью прочитали на радиостанции «Маяк» и предложили мне попробовать себя в качестве спортивного журналиста. Об этой профессии я, честно говоря, никогда не думал. Но вызов судьбы принял. И вот в сентябре будет уже год, как я работаю на «Маяке».
Первое время, конечно, было непросто. Я не знал что это вообще такое, какие вопросы нужно задавать, как к людям подходить... Плюс это ведь радио — здесь важно, чтобы голос четко звучал, чтобы все хорошо записывалось. А аппаратура сложная, много всяких кнопочек. Я постоянно что-то забывал, у меня отходили контакты, еще что-то... Помню, общался с одним футболистом — так пятнадцать минут мучил парня с выключенным микрофоном!
Но я старался, и потихоньку все стало налаживаться. С недавнего времени, например, сам веду передачи. Когда узнал о такой перспективе, в шоке был! Я и так-то не очень разговорчивый, а тут надо целый час вести программу, общаться... Но ничего — постепенно втянулся. И мне моя работа с каждым днем все больше нравится. Хочу и дальше совершенствоваться. При этом не оставляю надежды в тренерском ремесле себя попробовать. Жаль, в ВШТ можно только с тридцати лет поступать. Жду вот...

— Зарплату журналиста не сравнить с заработками игрока...
— Те финансовые трудности, которые наша семья преодолела, нас только закалили, многому научив. Но в моем доме никогда не было абсолютного безденежья. В крайнем случае — родственники помогали. Родители, брат...
В любом случае, я сегодня иначе отношусь к материальным ценностям, чем раньше. Излишеств мне точно не надо! Крыша над головой есть и, слава Богу.

— Знаю, вы год назад хотели еще одну операцию сделать, чтобы хрящи не стирались. Получилось?
— Дело в том, что до недавнего времени хрящи были единственным «компонентом» сустава, не имеющим замены. Нет, проходили какие-то опыты, людям пытались вживлять хрящи мертвых животных. Все — мимо. Но буквально в последние месяцы стала приходить информация, что эти операции начали приносить результат. Мне же такое вмешательство просто необходимо! Иначе, рано или поздно, придет время, когда мои хрящи окончательно сотрутся. Чтобы отсрочить эту дату, я сегодня колю специальные препараты. Плюс мне нельзя нагружать сустав — плавать, бегать, ездить на велосипеде...

«ОТРАБОТАННЫЙ МАТЕРИАЛ»

— Контракт с ЦСКА у меня закончился только в прошлом году. Другое дело — после того как я получил травму, зарплату мне стали платить во много раз меньше той, что была указана в соглашении. ЦСКА имел на это юридическое право — так был заключен договор. Но сами понимаете, на такие деньги не то, что жить — существовать тяжело! Я уж не говорю о лечении, медикаментах, операциях...
К сожалению, заключая в свое время контракт, я не очень внимательно вчитывался в то, что подписывал. Голова была занята мыслями о футболе, а не юридическими тонкостями.

— Не было желания встретиться с руководством клуба, обсудить этот вопрос?
— Желание-то было, я в свое время записывался к президенту ЦСКА Гинеру на прием, даже посылал какую-то бумагу — мол, примите, поговорим... Но мне абсолютно четко дали понять, что никаких бесед на эту тему не будет. Бесполезно.

— Обидно?
— Все, что ни делается — все к лучшему. Я ни на кого не обижаюсь, и к судьбе претензий нет. Просто я еще раз убедился в том, что в большом профессиональном спорте к людям зачастую относятся как к материалу. Человеческих отношений здесь мало, куда больше — торгово-рыночных. Взять мой пример. Когда был в порядке — не думал ни о чем. В том же 2002-м году все вопросы решались моментально. Обратный момент — когда начались неполадки со здоровьем. Тут я уже понял, что Алексей Трипутень — «отработанный материал». При этом я искренне благодарен Салькову и Роману Бабаеву — в свое время юристу ПФК ЦСКА, ныне генеральному директору клуба. Эти люди мне всегда помогали. Не материально, так морально. А еще Леша Березуцкий с деньгами выручил, когда я на вторую операцию в Германию собирался...

ДОРОГА К ХРАМУ

— Помните, я о Кубке Содружества рассказывал? Так вот перед тем турниром со мной ЧП произошло — ни с того, ни с сего нательный крестик сломался. Как раз в ночь на Рождество. Я крещеный человек, но не более того. Особо верующим никогда себя не считал. Однако здесь даже меня проняло. Крестик, на Рождество... Шок! А через полтора месяца началась эпопея с коленом. И тогда я вспомнил о том крестике. Ведь он сломался аккурат на уровне коленей Иисуса. Коленей, понимаете?
Говорят, Бог всем дает возможность обратиться в веру. Другое дело — воспользуешься ли ты этим или нет. У меня необходимость в вере проявилась в тот момент, когда я метался от одного врача к другому, был в тупике от количества всевозможных диагнозов, и не знал, что делать. Тогда мне и посоветовали съездить в Пафнутьево-Боровский монастырь к «зрячему» батюшке, архимандриту Власию. В свое время он болел раком, но поехал на гору Афон и там, благодаря молитвам, вылечился. После этого отец Власий получил возможность видеть прошлое и будущее. Когда я первый раз к нему приехал, он посмотрел на мою ногу и сходу заявил: «Тебе нельзя играть в футбол». Я, конечно, онемел: «Как? Почему? Мне же говорят, что я здоров?». «Нет, нельзя. Иначе — станешь инвалидом». Я, естественно, ему не поверил. Не хотел верить! Но через год, еще до второй операции на мениске, окончательно поставившей крест на моих надеждах играть, я понял, что мне опять нужно ехать к этому батюшке. Приехал, он меня сразу вспомнил: «Я же говорил — тебе нельзя играть в футбол. Иди, тренируй детей. У тебя к этому есть склонности». Но с тренерской работой, как вы знаете, у меня не сложилось. Тогда я поехал к нему в третий раз. И он меня благословил: «Занимайся журналистикой...»

Роман ВАГИН

14 августа 2007 г. источник sovsport.ru