БЛИЗКИЕ ЖЕЛАЮТ ТОЛЬКО ЗДОРОВЬЯ

— Вениамин, 30 августа вам исполнилось 26 лет. Как отметили свой праздник?

— Особых празднеств не было, так как через два дня нам предстоял матч со «Спартаком». Я просто собрал у себя своих близких родственников и вместе с ними скромно отметил день рождения.

— В последние годы за праздничным столом вам наверняка желали вернуть место в основе ЦСКА. Какие футбольные пожелания были на этот раз?

— Мои родственники и друзья всегда желают только одного — здоровья. Все остальное, пусть даже это связано с футболом, как мне кажется, второстепенно.

— Ну а вы сами себе ничего из футбольного пожелать не хотите?

— Мечты есть у каждого человека, но о них не хочется распространяться.

— Можно поинтересоваться — есть ли в ваших мечтах место для сборной России?

— Сейчас я просто выполняю свою работу в клубе, а играть мне в сборной или нет — решать главному ее тренеру. В конце концов, именно ему отвечать за результат.

— Не кажется ли для вас странным, что голкипера ЦСКА, постоянно тренирующегося и играющего с основными защитниками сборной России, не вызывают в национальную команду даже для знакомства, как это, например, было сделано в случаях с Шуниным и Габуловым?

— Рассуждать на эту тему не хочу, хотя на этот счет у меня есть свои мысли. Скажу только одно: если бы в нашей жизни все было справедливо, жить было бы неинтересно.

— Расстраиваться вам, думаю, рановато: все-таки 26 лет для голкипера — это только начало карьеры. Согласны с мнением, что вратарская мудрость и опыт наступают ближе к 30 годам?

— Согласен с тем, что опыт приходит со временем, но вот однозначно определить точный временной отрезок я не рискнул бы. Для кого-то он приходит в 25 лет, для кого-то — позже.

КОГДА Я ЕЩЕ В АМЕРИКУ СЪЕЗЖУ…

— Вениамин, у каждого вратаря принято спрашивать: почему решили играть в воротах, а не, скажем, в нападении?

— Как и любой мальчишка, я и сам мечтал играть в атаке. Тем более что в спортшколу я пошел во Владикавказе, куда наша семья переехала из Оренбурга, а всем, наверное, известно, что южные люди тяготеют к атаке. Первые полгода в секции я провел именно как форвард. Однако перед каким-то турниром, который должен был пройти в Нальчике, один из наших голкиперов получил сотрясение мозга, и наш тренер попросил меня как самого высокорослого игрока попробовать себя в воротах. В итоге в Нальчике я даже сыграл в двух-трех матчах, наша команда выиграла турнир, а уже после приезда во Владикавказ мне предложили играть в воротах постоянно. Я подумал немного и согласился. Впрочем, моего порыва хватило всего на год — в команде уже был основной голкипер, а я считался всего лишь резервным, поэтому через какое-то время решил забросить футбол и сосредоточиться на учебе. Да и родители постоянно говорили о том, что школа должна быть у меня на первом месте.

— Что же тогда повлияло на ваше решение вернуться в футбольную секцию?

— Во Владикавказе на тот момент были две футбольные школы — «Юность», в которой я начинал играть в футбол, и «Спартак», которая сейчас называется «Алания». Тренер последней, Валерий Горохов, который, кстати, когда-то тренировал Станислава Черчесова, приметил меня по играм за «Юность» и в середине 1993 года приехал к нам домой уговорить меня вернуться в секцию. Я несколько раз отказывал ему, тем более после заболевания желтухой мне несколько месяцев нельзя было заниматься спортом. Но Валерий Викторович оказался очень настойчивым. Накануне Нового, 1994 года он снова приехал к нам, переговорил с родителями и сказал, что если я соглашусь перейти в «Спартак», то через неделю могу поехать на турнир в Москву, а летом следующего года будет возможность сыграть на Кубке Америки среди юношеских команд, который пройдет в США. Этот турнир, кстати, совпадал по срокам с чемпионатом мира, который также должен был пройти в Штатах. Мне тут же в голову полезли детские мысли, мол, когда я еще в Америку съезжу, и я дал согласие. Но решил, что после этой поездки все равно брошу футбол. Из-за этого даже серьезно не тренировался, мог пропустить занятия. Но когда мы выиграли Кубок Америки, я уже изменил свое мнение, решив, что раз я так удачно сыграл в США, то из меня может что-то да получиться.

— Сколько команд участвовало в том турнире?

— Очень много — 128. Все команды были поделены на группы, две лучшие выходили в плей-офф и играли на выбывание. Не помню всех соперников, запомнились лишь полуфинальный матч с англичанами, которых мы одолели в серии послематчевых пенальти, и решающая игра с командой из Ирландии.

— Следующий крупный успех в вашей карьере — это победа на Всемирных юношеских играх в Москве в 1998 году?

— На самом деле наша команда выиграла очень много всероссийских и международных турниров. Только за границу мы выезжали как минимум пять-шесть раз в году. В 1998 году я еще в составе сборной России принял участие в финальной части чемпионата Европы среди юношей до 17 лет, а летом мы выиграли Всемирные юношеские игры. В конце того же года наша сборная приняла участие еще в одном чемпионате Европы, в котором мы заняли седьмое место.

— Далее в вашей карьере был дебют за «Аланию», которую тогда тренировал Валерий Газзаев.

— Да, именно в 1998 году состоялся мой дебют в «Алании».

— Можете назвать Валерия Георгиевича главным тренером в вашей жизни?

— Конечно. Моя спортивная и его тренерская карьеры идут нога в ногу. Валерий Георгиевич дал мне путевку в большой футбол, когда стал доверять 17-летнему голкиперу место в воротах «Алании». Потом Газзаев ушел в «Динамо», а когда принял ЦСКА, пригласил меня в свою новую команду.

ГИНЕРУ НЕЛЬЗЯ БЫЛО НЕ ПОВЕРИТЬ

— Легко ли далось решение покинуть «Аланию» — клуб, в котором вы сделали первые шаги в футболе, в котором на вас надеялись?

— Решение далось легко, так как у меня были большие амбиции, мне хотелось бороться за высокие места в чемпионате России, участвовать в еврокубках. В тот момент «Алания», к сожалению, уже не соответствовала тому уровню, на котором она была, скажем, в середине 90-х, когда она выиграла золотые медали и регулярно играла в Европе. Мальчишкой я, естественно, мечтал только об «Алании». Но, когда попал в команду своей мечты, она уже сдала свои позиции. Впрочем, в тех же еврокубках я дебютировал именно в составе владикавказского клуба в 2000 году. Но уже тогда было ясно, что с такими результатами мы на большее рассчитывать не могли.

— Вернемся к ЦСКА. Летом 2001 года вы перешли в армейский клуб, о чем в первые два года ни разу, думается, не пожалели. Не так ли?

— Так и есть. В ЦСКА я выиграл первые свои трофеи во взрослом футболе, стал чемпионом и обладателем Кубка России. Все получилось так, как говорил Евгений Гинер, собирая новую команду: «Ребята, вы уже скоро станете выигрывать чемпионаты России и бороться за высокие задачи в еврокубках».

— Верили ли тогда словам президента клуба?

— Гинеру нельзя было не поверить: если бы не верил, не перешел бы в ЦСКА. По тем шагам, которые делались руководством, было видно, что цели у клуба самые высокие. ЦСКА — единственный клуб в России, который первым стал строить свою работу по европейским стандартам. Неудивительно, что первый евротрофей в истории России выиграл именно ЦСКА.

— В 2004 году вы из-за травмы уступили место в воротах ЦСКА Игорю Акинфееву, ставшему позже лидером не только армейской команды, но и сборной России. Ревности по отношению к коллеге никогда не испытывали?

— Без травм в спорте никак не обойтись. Так получилось, что за время моего лечения с самой лучшей стороны проявил себя Игорь Акинфеев. Но у меня и в помине нет никакой ревности к нему. Я всегда знал себе цену и знал, что могу неплохо играть в футбол.

ЗИМОЙ МОГ ПЕРЕЙТИ В «РУБИН»

— Сидя на скамейке запасных, сильно теряли в финансах или же в ЦСКА премиальные получают даже игроки, заявленные на матч?

— Не хочется раскрывать клубные секреты, скажу другое: когда ты на поле рискуешь своим здоровьем и зарабатываешь деньги — получаешь намного большее удовлетворение, чем когда просто сидишь на скамейке и смотришь футбол со стороны.

— Что же тогда вас удерживало в ЦСКА? Игровой практики фактически не было, но зато не было недостатка в предложениях со стороны других российских клубов.

— Действительно, предложений было немало, правда, некоторые клубы просили меня до завершения сделки не афишировать наши планы. Последний клуб, который не просил меня об этом, был «Рубин». Но зимой этого года клубы не сошлись в деталях перехода.

— То, что руководство клуба в летний дозаявочный период не стало покупать опытного голкипера, а лишь взяло на стажировку Помазана из «Кубани», прибавило вам уверенности?

— Меня это не волновало. С того времени как я стал постоянно играть в воротах ЦСКА, я лишь думал о том, что мне нужно каждую игру показывать свой уровень. Все остальные вопросы лучше переадресовать к тренерам или руководству.

— Вопрос, возможно, не самый корректный, но, наверное, вы и сами его себе не раз задавали. Как считаете, уступите ли вы автоматически место в воротах Акинфееву сразу же после его восстановления?

— Я об этом не думаю. Это решать тренерам. Но я и до этого говорил, что Игорь своей игрой в последние годы заслужил то, чтобы после восстановления ему вновь дали возможность встать в ворота ЦСКА.

«ПОРТУ» УЖЕ ПОРЯДКОМ ПОДНАДОЕЛ

— Через две недели стартует групповой этап Лиги чемпионов. Вы как-то сказали, что с детства болеете за «Милан» и мечтаете однажды сыграть на «Сан-Сиро». ЦСКА в итоге достался «Интер», играющий на том же стадионе, — мечта близка к исполнению?

— Я очень хотел, чтобы нам попался «Милан», но и так неплохо: мы сыграем в том же городе и на том же стадионе. Но в жизни может быть всякое, еще не факт, что я сыграю на «Сан-Сиро».

— Были ли другие предпочтения перед жеребьевкой или, может, не хотели оказаться в группе с каким-то конкретным соперником?

— Мне только не хотелось, чтобы нам вновь попался «Порту». Дело не в том, что этот клуб нам неудобен по игровым или другим качествам, просто он нам порядком поднадоел. До этого мы участвовали в двух групповых раундах Лиги и оба раза попадали на «Порту». Хватит уже.

— Есть волнение перед дебютом в Лиге?

— Нет, но с нетерпением жду этого момента.

— А от игр быстро отходите?

— Стоит мне только вернуться домой или попасть в круг своих друзей — я уже отхожу от матча. Одним словом, вечера мне хватает на то, чтобы восстановиться.

— Как проводите свой досуг в Москве?

— С женой и ребенком часто ходим в зоопарк, в парк им. Горького, встречаемся с друзьями. Дома тоже можно неплохо отдохнуть у телевизора, но в основном смотрю спортивные каналы. По остальным каналам столько негатива, что не хочется лишний раз расстраиваться.

— Старые советские фильмы любите смотреть?

— Конечно, они никогда не надоедают. Кстати, их очень часто смотрим во время полета в самолете.

— Я к чему спрашиваю: видимо, фильм «Кавказская пленница» вы смотрите с особым ощущением, не так ли? Говорят, что свою жену, с которой познакомились в родном Владикавказе, вы просто-напросто украли из ее дома?

— Конечно, ту ситуацию можно и так назвать, хотя по нашим законам кража невесты — уголовно наказуемое действие. Хотя еще лет сто назад на Кавказе это было в порядке вещей. Этот обычай остался и сегодня, но только в том случае, если невеста не против «кражи». В моем случае так и было. Мы с другом приехали за невестой, она была в курсе этих планов. По уму, конечно, нужно было до этого идти свататься и получать согласие ее родителей, но у нас сложилась такая ситуация, что все нужно было сделать очень быстро: родители Дианы собирались переезжать на постоянное место жительства в другой город. Вечером того же дня я связался с ее родителями, объяснил ситуацию, а свадьбу мы сыграли после окончания сезона. Но как порядочный человек я сразу же официально узаконил свой брак.

— Много ли было в вашей жизни таких неординарных ситуаций?

— Ради достижения своей цели я готов на многое. Даже сейчас, когда являюсь действующим футболистом, я жертвую своим здоровьем ради достижения тех целей, которые себе наметил. Это тоже, наверное, безрассудный поступок, не считаете?

Самвел Авакян
© Еж-к Футбол